Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

В мгновение, когда чёрный дракон оседлал ветер и исчез, набежали тучи, в один миг плотно укрывшие небо, и хлынул проливной дождь.

Дождь этот был поразительно сильным, он казался ледяным, когда ударял в лицо, и от холода люди содрогнулись.

Только тогда уполномоченные медленно пришли в себя, и один из них пробормотал:

— Всё же… всё же и правда откинул крышу и… улетел?

Голос звучал так, будто его выдавливают из горла, словно говоривший находится на последнем издыхании, и не понять, в испуге ли была причина или в холоде.

Когда глава уполномоченных из ямэня услышал это, он вдруг побелел лицом и сказал, обернувшись:

— Мы… мы пришли, чтобы схватить того монаха, да?

Люди позади него не отзывались, звучало лишь ничего не понимающее «А?» с «Ага…».

— Только что в небо взлетел… взлетел дракон, да? — снова проговорил глава, как будто ходил во сне.

— Ага…

— Этот монах, вы видели… — глава вновь затуманено всмотрелся в толщу облаков. — Этот монах улетел верхом на драконе, а…

— Ага…

Подобно стае сурикатов, они тянули шеи, отупело глядя в небо, и кроме «ага», похоже, не могли сказать и слова. Лишь долгое-долгое время спустя, с головы до ног насквозь промокнув под холодным как лёд дождём, они вдруг отреагировали…

Монах! Верхом на драконе!

Увидишь ли дракона, это бессмертное создание, вот так запросто?!

Но этот монах благополучно оседлал бессмертного и взлетел на нём в небо; увидишь ли обычно этого монаха?!

У всех в уме почти одновременно промелькнула одна мысль, они обменялись растерянными взглядами, перепуганно вглядываясь друг в друга, и кто-то сказал крайне осторожно:

— Неужели… это… тот самый?

Монах, способный управлять драконом, — на всю страну они могли вспомнить лишь одного человека…

Предельно таинственного, никогда не обнажавшего настоящего лица гоши.

Порой слухи распространяются улицами изумительно быстро. Всего одна ночь, и на всех перекрёстах и во всех переулках уезда Хуачжи с безумной стремительностью разносилась весть: явился гоши!

Не особенно примечательное подворье вдруг закишело людьми, будто рынок, двоих половых допросили власти, а затем и все соседи.

Только пока в уезде Хуачжи гомон стоял такой, что содрогались Небеса, обсуждаемые монах с чёрным драконом плыли к берегу дикого озера вблизи уезда Цинпин.

Каменный Чжан и Лу Няньци ещё не пришли в себя после испуга от взлёта в небо и плыли по озёрной глади, как всплывшие трупы. После того как Сюаньминь вытащил их на берег, они с безжизненными взглядами рухнули на землю и очень долго не могли вымолвить ни слова.

Цзян Шинин, снова схлопнувшийся в бумажную оболочку и прилипший к сухому тростнику у берега, дрожал на ветру, а пока дрожал, смотрел на возвышающиеся вдали кровли и говорил Сюэ Сяню:

— Старейший, прошу, не мог бы ты в следующий раз выбрать не настолько потрясающий способ опуститься на землю?

Сюэ Сянь, подняв руку, указал на городские ворота вдалеке и сказал пренебрежительно:

— Так или иначе, я опустился, да к тому же сэкономил на оплате повозки. Посмотри-ка на те городские ворота, все ли слова на них узнаёшь? Давай, прочти со мной: у-езд Цин-пин… Тебя доставили к воротам города твоей старшей сестры, а ты ещё привередничаешь. Не бессовестно ли? М?

Глава 44: Уезд, охваченный поветрием (2)

Носивший родовое имя Сюэ был рождён вершить великие дела. Даже если он устраивал побег, то этот побег должен был сотрясать Небеса и содрогать землю, сопровождаться раскатами грома и громадой туч, словно если только размах окажется чуть меньше, это будет ниже его достоинства. Но нижняя часть его тела была не очень удобной, и невозможно было как следует сладить с хвостом.

— На всём пути я мог более-менее контролировать направление, лишь подталкивая или удерживая бурю, которую вызвал, — промокший насквозь с головы до пят, Сюэ Сянь сидел, прислонившись к дереву. Он хлопнул себя по ноге и продолжил лениво: — Рассматривай это так же, как ходьбу ногами, знаешь ведь, они могут быть до некоторой степени слегка неустойчивыми. Не очевидно ли?

На самом деле это было вовсе не «слегка» неустойчиво, а крайне неустойчиво, можно сказать, предельно опасно…

Каменный Чжан весь путь — от начала и до конца — молился как умалишённый, чтобы лапа этого Старейшего сомкнулась чуть крепче; ему только и оставалось сожалеть, что у него не восемь ног и он не может намертво обвить драконью лапу, словно каракатица. Каждый раз, когда Сюэ Сянь делал кувырок среди облаков или уносился ещё выше, он неизменно был безудержно взволнован ощущением, что вознёсся на Небеса, и одновременно так напуган, что с безумными криками рыдал подобно духу покойника и выл волком. Казалось, от потрясения даже душа покинула тело.

Пока их перебрасывало, будто волной, по Небесам, Цзян Шинин отчасти радовался, чувствуя, что он, к своему счастью, умён: тогда на подворье он вернулся к бумажной форме и скользнул Лу Няньци в потайной карман за пазухой. Бумажная оболочка была лёгкой, а потайной карман прятался внутри полы, так что он не опасался упасть и не мог очутиться в столь же смущающем положении, что и Каменный Чжан, опустившись до поведения, недостойного культурного человека.

Откуда же ему было знать, что эта радость не продлится долго. Поскольку скорость Сюэ Сяня была слишком высокой, когда опускался, он уже не мог остановиться за счёт одного лишь ветра. Хвост слушался плохо, и в то мгновение он не придумал способа лучше, так что выискал достаточно глубокое и широкое озеро поблизости от города и сделал его временной остановкой.

Если бы столь огромный чёрный дракон прямо вот так устремился вниз, то мог бы расплескать половину воды в озере и разбить вдребезги целый участок городской стены.

Но до чего умён был этот Старейший! Видя, что не может остановить повозку, он сбросил всех на полпути и вернулся к человеческому облику, притом не забыл в то же мгновение выхватить одежду из рук Сюаньминя.

После этого послышалась череда громких всплесков — все один за другим провалились под воду.

Едва Сюэ Сянь окунулся, как его тут же вытащил Сюаньминь, перехватив поперёк талии.

Было сказано, что двое плыли к берегу, но в действительности Сюэ Сянь, будучи наполовину парализованным, лишь символически двигал руками — на самом деле на берег его тащил Сюаньминь.

Каменный Чжан и Лу Няньци всего-навсего сильно ударились о воду, Цзян Шинин же едва не порвался, размокнув. В конце концов, он был ничтожным листком бумаги, а не меди, и пострадал уже не в первый раз.